И хотя Сталин заверил Орлову, что лично велел Берии оставить их семью в покое, Александров все-таки не чувствовал себя защищенным.
На всякий случай он держал наготове «арестный чемоданчик» с необходимыми вещами — в те годы у многих такие были. И действительно, настал день, когда пришлось снова доставать этот чемоданчик из кладовой…
Дело было так: Григория Васильевича забрали ночью, посадили в машину с зашторенными окнами, куда-то повезли. Дозвониться до Сталина Орловой на этот раз не удалось.
Машина заехала в подземный гараж, после чего режиссера высадили и под конвоем повели по коридору. Завели в комнату, а там — Сталин, Молотов, Берия… Оказалось, это Кремль. Сталин говорит: «Вы ведете переписку с иностранцем в военное время. За это полагается расстрел»
Естественно, Александров стал мысленно прощаться с жизнью. Но тут Иосиф Виссарионович улыбнулся и продолжил: «Не бойтесь, я шучу. Вам ваш друг Чарли Чаплин письмо с оказией прислал. Вот оно, читайте». Госсекретарь США привез в Союз письмо от Чаплина Александрову. Такие вот шутки…
Любовь Орлова в гостях у Уны и Чарли Чаплин. 1960 г. Фото: РГБИ
В другой раз Сталин заставил Григория Васильевича похолодеть на одном кремлевском приеме, куда Александров с Орловой приехали после съемок.Уставшая Любовь Петровна выглядела неважно, и Сталин это заметил: «Любочка, вы плохо выглядите…
Товарищ Александров! Если вы будете так перегружать свою жену работой, мы вас расстреляем».
«Любе приходилось много ездить по стране, — вспоминает Нонна Голикова. — Часто она давала по два концерта в день. А ведь ей противопоказаны были такие нагрузки: Люба страдала неизлечимой болезнью Меньера, сопровождающейся приступами головокружения, рвоты…
Это врожденное заболевание вестибулярного аппарата, когда человеку порой становится трудно даже пройти по прямой. Обычно это состояние вызывалось ярким светом или просто желто-оранжевым цветом.Как назло, во многих респектабельных гостиницах в те времена шторы были из рыжего бархата.
В таком случае администратор Орловой менял их на черные гардины, которые специально возил с собой. Просить о таких вещах организаторов гастролей Любовь Петровна стеснялась. Помню, она говорила: «Как я могу диктовать гостинице цвет занавесок? Скажут, что это мои сумасшедшие капризы!»
Об Орловой рассказывали, что она была великолепной хозяйкой, об их уютном доме во Внукове ходили легенды. Но она совершенно не умела готовить… 1955 г. Фото: РГБИ
Поклонников у нее было не счесть. Люба уставала от навязчивого внимания и все же всегда старалась улыбаться, сама принимала букеты, благодарила. И вот однажды на гастролях это обернулось для нее настоящей бедой!
В 1952 году на Любовь Петровну было совершено запланированное покушение. Произошло это в одном из приграничных городов Западной Украины.
В это время там процветали антисоветские настроения. Орлова воспринималась как символ советского кино, да и не было секретом, что она любимая актриса вождя. Навредить ей значило бросить вызов лично Сталину…
Закончив выступление, Любовь Петровна вышла на поклоны к публике. И среди прочих букетов ей преподнесли необычный.
Сама Люба нам потом рассказывала: «Он выделялся среди других, в основном был составлен из белых роз, но в середине — абсолютно черные розы! Я таких никогда не видела и очень удивилась. Потом только поняла — это был траурный букет…»
Странные цветы были обернуты в бумагу, с одной стороны надорванную. И Люба, взяв их, сразу же укололась. В тот же вечер началось заражение крови — оказалось, что шипы роз пропитаны ядом.
Узнав о случившемся, Сталин распорядился доставить Орлову в кремлевскую больницу на улице Грановского, да еще и послал свой личный самолет за знаменитым английским профессором, специалистом по лечению отравлений.
Любовь Петровну еле спасли, сделав ей несколько переливаний крови. Я помню, как мама и бабушка со встревоженными лицами возвращались из больницы, а Григорий Васильевич вообще оттуда не выходил!Разумеется, виновных в покушении искали.
Многих в том городе арестовали, но, насколько я знаю, человека, вручившего Любе отравленные цветы, так и не нашли. Всю оставшуюся жизнь Люба боялась принимать подарки от незнакомых людей. А когда ее машина проезжала через толпу, вообще ложилась на пол! На всякий случай…»
