Любовь Орлова с мужем на даче под Москвой
На их даче все было устроено только для двоих: небольшой диванчик, два кресла, маленький столик. Никаких комнат для гостей, наверху только две спальни, каждая со своим камином.
А вот единственному сыну Александрова Дугласу, когда тот жил во Внукове, отвели тесный чуланчик, изначально планировавшийся как комнатка для прислуги.
Григорий Александров с сыном Дугласом и внуком Григорием-младшим.
Даже когда к Александрову приходили по делу, обсудить сценарий, Любовь Петровна могла войти и сказать: «Григорию Васильевичу время ужинать!» И это было не приглашение гостя к столу, а сигнал, что пора уходить.
Александров вспоминал: «Любочка разгоняла все компании, так что никаких друзей у меня в доме не было…» Впрочем, в доме бывали родственники самой Любови Петровны».
И вновь слово берет Нонна Голикова: «По соседству со своим участком во Внукове Люба выхлопотала еще один — для своей сестры, моей бабушки. И с тех пор я стала часто бывать в гостях у Любови Петровны с Григорием Васильевичем. Их дом был роскошным! Рояль, камин, уютные кресла…
Однажды, утопая в таком кресле, я впервые закурила. Мне ничего не сказали — Любовь Петровна и сама иногда курила. Причем дорогие сигареты, привозимые из-за границы. Я знаю, что об Орловой рассказывают, какой она была великолепной хозяйкой. Отчасти это все-таки миф.
Например, она абсолютно не умела готовить, даже яйца не могла разбить. Но рукодельничала с удовольствием — часами сидела за шитьем какого-нибудь лоскутного одеяла».
После фильма «Волга-Волга» Орлова стала любимой актрисой Сталина. Тем временем Берия мечтал уничтожить и ее, и Александрова
ри всем очевидном благополучии и особом расположении Сталина к Любови Петровне жизнь супругов все-таки кое-что омрачало, а именно — страх! — продолжает рассказ Иван Лукашев. — Они знали, что Берия, не терпевший людей, имеющих влияние на «хозяина», мечтал их уничтожить.
И действительно, однажды за Григорием Васильевичем приехал «черный воронок». Любовь Петровна тут же бросилась звонить Сталину — вот когда пригодилась связь с Кремлем! В результате машина с Александровым, не доехав до Лубянки, развернулась обратно.
И хотя Сталин заверил Орлову, что лично велел Берии оставить их семью в покое, Александров все-таки не чувствовал себя защищенным.
На всякий случай он держал наготове «арестный чемоданчик» с необходимыми вещами — в те годы у многих такие были. И действительно, настал день, когда пришлось снова доставать этот чемоданчик из кладовой…
Дело было так: Григория Васильевича забрали ночью, посадили в машину с зашторенными окнами, куда-то повезли. Дозвониться до Сталина Орловой на этот раз не удалось.
Машина заехала в подземный гараж, после чего режиссера высадили и под конвоем повели по коридору. Завели в комнату, а там — Сталин, Молотов, Берия… Оказалось, это Кремль. Сталин говорит: «Вы ведете переписку с иностранцем в военное время. За это полагается расстрел».
Естественно, Александров стал мысленно прощаться с жизнью. Но тут Иосиф Виссарионович улыбнулся и продолжил: «Не бойтесь, я шучу. Вам ваш друг Чарли Чаплин письмо с оказией прислал. Вот оно, читайте». Госсекретарь США привез в Союз письмо от Чаплина Александрову. Такие вот шутки…
Любовь Орлова в гостях у Уны и Чарли Чаплин. 1960 г. Фото: РГБИ
В другой раз Сталин заставил Григория Васильевича похолодеть на одном кремлевском приеме, куда Александров с Орловой приехали после съемок.Уставшая Любовь Петровна выглядела неважно, и Сталин это заметил: «Любочка, вы плохо выглядите…
Товарищ Александров! Если вы будете так перегружать свою жену работой, мы вас расстреляем»
«Любе приходилось много ездить по стране, — вспоминает Нонна Голикова. — Часто она давала по два концерта в день. А ведь ей противопоказаны были такие нагрузки: Люба страдала неизлечимой болезнью Меньера, сопровождающейся приступами головокружения, рвоты…
Это врожденное заболевание вестибулярного аппарата, когда человеку порой становится трудно даже пройти по прямой. Обычно это состояние вызывалось ярким светом или просто желто-оранжевым цветом.Как назло, во многих респектабельных гостиницах в те времена шторы были из рыжего бархата.
В таком случае администратор Орловой менял их на черные гардины, которые специально возил с собой. Просить о таких вещах организаторов гастролей Любовь Петровна стеснялась. Помню, она говорила: «Как я могу диктовать гостинице цвет занавесок? Скажут, что это мои сумасшедшие капризы!»
