Когда моя племянница была маленькая, она не выговаривала букву «К». Нам это казалось странным. Мы знавали детей, которые не выговаривают букву Р, букву С и прочие Ш, Л и Ж, но буква К, как нам казалось, затруднений вызывать не может в принципе. Мы ошибались. Как ни билась моя сестра над правильностью дочерней речи, племянница упорно произносила вместо буквы К букву Т.
— Что растёт у бабушки в огороде? — пытали мы ребёнка.
— Тартошта, мортовта, тапуста, табачти, тлубнита, — рапортовал ребёнок, и, войдя в раж, продолжал: — бананы…
Бабушка радовалась банановому урожаю на своём огороде и кричала нам:
— Отстаньте от ребёнка, изверги, пусть говорит, как хочет!
А мы горевали, что у нас в семье растёт носитель фефекта фикции, и решили непременно сдать ребёнка логопеду для опытов.
Приходит моя сестра к логопеду, приводит к нему свою дефективную дочь и говорит:
— Вот, доктор, спасайте. Не выговаривает букву К, такая трагедия, такая трагедия, хоть в омут головой.
Ну и слезу материнскую, конечно, по щеке рукавом размазывает.
Доктор на нашу девочку сверху вниз посмотрел и говорит:
— Скажи «каша».
— Таша.
— Скажи «кукла».
— Тутла.
— Скажи «клоун».
— Мне надоело. — Вдруг сказала наша девочка. — Пойдём лучше у нас на балтоне цветочти поливать. Чур, я поливаю трасные, а ты — белые.
Логопед удивился и говорит:
— А ты уже и цвета знаешь?
Племянница тоже удивилась и отвечает:
— Знаю.
— Это какой цвет?
— Синий.
